Вадим Тарасенко - Отщепенцы [СИ]
— Потерпи еще немножко.
— Сколько это, немножко? — девушка вопросительно посмотрела на Володю.
— До защиты диплома, — последовал лаконичный ответ.
— А дальше?
— А дальше будешь смотреть на другие чертежи, — с полной серьезностью в голосе сказал Володя.
Посмотрев друг другу в глаза оба рассмеялись. Неожиданно хлынул дождь. Владимир и Ира, схватившись за руки, спрятались под ближайшим укрытием. Это оказалась автобусная остановка.
— Ого, вот это ливень, — Володя смотрел на потоки воды, низвергающиеся с неба. Людей на остановке становилось все больше и больше. Скоро стало почти, как в автобусе в час пик.
Володя посмотрел на прижавшуюся к нему девушку и, улыбаясь, убрал своей рукой с ее лба мокрую прядь волос.
— Помнишь, как тогда? — неожиданно он услышал, что голос его стал хриплым.
— Когда? — девушка вопросительно посмотрела на него.
— Когда мы познакомились. Тогда тоже шел дождь и также было много людей и тебя прижало ко мне.
— Только это была не остановка, а тамбур электрички, и я ехала на день рождения к подружке.
— Слава подружке, благодаря ей мы познакомились.
— Смотри потом не прокляни ее.
— Не прокляну, — Володя нежно отвел еще одну мокрую прядь со лба девушки и продолжил, — ты тогда была такая вся жалкая, мокрая, беззащитная, окруженная со всех сторон мокрыми мужиками…
— А ты стоял, закрыв глаза, слушал плеер и улыбался.
— А потом я открыл глаза, увидел красивую и беззащитную девушку, мне стало так жалко ее…
— И ты неожиданно сказал, — подхватила фразу Ира: "Девушка, не хотите послушать" и кивнул на плеер.
— Ты сначала испуганно улыбнулась…
— Потом просто улыбнулась…, - продолжила Ира.
— И сказала: «Хочу» — завершил Володя.
— И мы стояли зажатые со всех сторон людьми, один наушник был у тебя в ухе, а один у меня.
— И я осторожно положил руку на твою талию, — с этими словами парень нежно положил руку на талию девушке.
— А шнур для наушников был коротким и я положила свою голову тебе на плечо, — девушка медленно, взглянув ласково на парня, повторила то движение, о котором она только что сказала.
Ливень, как и положено летнему ливню, быстро сходил на нет. Уже лишь отдельные капли падали сверху. Люди стали постепенно расходиться.
— Одни люди выходили из электрички, другие заходили, нас толкали, а мы все стояли и слушали музыку.
— И твоя голова все также лежала на моем плече.
— А ты помнишь, что мы тогда слушали? — спросила Ира.
— Дениса Русоса.
— Точно.
— Ира, а давай сейчас так.
— Как?
— Как тогда — слушать плеер.
— А у тебя что, он с собой? Володя кивнул на пакет, который держал в руке:
— Вот беру на работу. Очень удобно — чертишь что-то, одел наушники, включил плеер и ничто тебя уже не отвлекает. Ну так что, давай? — повторил он. Девушка улыбнулась и чуть заметно кивнула головой. Володя вытащил из пакета плеер, вставил в него шнур с наушниками. Один наушник он осторожно вставил в ухо девушке, а второй себе. Щелкнул выключатель:
Не отрекаются любя
Ведь жизнь кончается не завтра
Голова девушки покоилась на плече у парня. Он обнял ее талию второй рукой и тихонько притянул к себе:
Я перестану ждать тебя
А ты придешь совсем внезапно
Не отрекаются любя
— Ты придешь ко мне, — тихо, как далекое эхо, прошептала девушка.
А ты придешь, когда темно
Когда в окно ударит вьюга
— Я приду к тебе по первому твоему требованию… любимая.
Сильный, завораживающий голос Аллы Борисовны казалось, окутал их со всех сторон и ласково баюкал, баюкал, баюкал…
И ты припомнишь, как давно
Не согревали мы друг друга…
Мужские руки все сильнее сжимали девичью талию, мужские губы тихо дотронулись до девичьего ушка:
— Иришка, милая…
За это можно все отдать
И до того я в это верю
Что трудно мне тебя не ждать
Весь день не отходя от двери
Мужской язык затеял захватывающую возню в уютной пещерке ушной раковины. В такт ему, зубы стали заигрывать с мочкой уха.
За это можно все отдать…
С последними каплями дождя растаяли последние звуки мелодии…
— Слушай, Володя, у меня тут дома кофе хороший появился, — чуть сильнее шороха магнитофонной ленты произнесла девушка.
— Что значит появился, — также тихо произнес парень, на мгновение оторвавшись от десерта в виде нежной мочки уха.
— Да мать где-то достала… Володька, да не надо же, люди смотрят…
— Ну и что, что смотрят. Пусть завидуют. — Владимир почувствовал, что голос его неожиданно "сел".
— Вот я и предлагаю устроить у себя дома небольшой праздник души, — девушка чуть-чуть отстранилась от парня.
— Ты хотела сказать, живота.
— Нет, именно души. Праздник живота — это когда на столе лежит балык, сыр и всякая такая другая вкуснятинка. А праздник души — это вечер, тихо шепчет магнитофон, на столе ароматный кофе, бесшумно сползает воск с горящих свечей и во всей квартире только двое, — девушка чуть помедлила, прикусила губу и выдохнула — ты и я.
Все, пароль любви произнесен и теперь требовался ответ, который и поступил незамедлительно:
— Ира, — парень снова прижал девушку к себе, — с тобой это будет даже не праздник души.
— А что? — девушка лукаво взглянула на парня.
— Это будет целый карнавал…
…Тихо играет магнитофон, темноту комнаты изредка нарушают отблески света от фар проезжающих по улице автомобилей.
Скажи, зачем же тогда мы любим
Скажи, зачем мы друг друга любим
Считая дни, сжигая сердца
Все сильней и сильней сплетаются тела, все горячечной и сбивчивей любовный шепот:
— Иришка моя, как хочется все время шептать твое имя, ласкать его — Ирушка-ивушка, Ирка — малинка….
Любви все время мы ждем, как чуда
Одной единственной ждем, как чуда
Хотя должна, она должна сгореть без следа
И настает желанный миг — два молодых тела сливаются в одно, сливаются в один любовный ритм.
Скажи, узнать мы смогли откуда
Узнать при встрече смогли откуда
Что ты моя, а я твоя любовь и судьба
С каждым ритмом двое все глубже и глубже погружались в любовь. Каждый ритм — это новый, еще более глубокий и неизведанный ее пласт. И продираясь сквозь эти пласты, они постепенно сдирали с себя все эти культурные оболочки, которые напялила на них цивилизация и воспитание и которые, поначалу, служат топливом, чтобы разгорелся любовный костер. Все тоньше и тоньше становились оболочки воспитанности, все смелее и смелее становились ласки, любовный романтический шепот все больше и больше переходил в буйство смелых, возбуждающих, затрагивающих самые глубины души слов, в обыденной обстановке уже считающихся непристойными. Все глубже, глубже и глубже падали оба в омут любви. Там, где-то вверху, далеко, далеко остались и любовная поэзия, ласково перебирающая струны человеческой души и грубая чувственность откровенности, бьющая уже даже не по струнам, а по первооснове человека, его звериному началу. В бешеном ритме промелькнули просто звуки, восклицания, стоны и вот двое достигли самого дна любви, ее самой глубокой точки, ее горячей раскаленной магмы. Еще ритм, еще один и… взорвался любовный вулкан, выплеснулась на свободу, до этого сдерживаемая прессом условностей, его магма и одновременный крик двоих стал тем громом, который сопровождает это природное буйство.
Не счесть разлук во вселенной этой
Не счесть потерь во вселенной этой…
На следующий день Владимир Кедров улетел на полигон.
6
Казахская ССР. Целиноградская обл. г. Ленинск. Южный ракетный полигон. Среда 25 мая 1988 г.
Что такое ракетный полигон? Место, где испытываются ракеты и откуда космонавты отправляются в Космос? Да, и это тоже. Один из самых закрытых объектов страны? В том числе и это. Но еще это и место в СССР, где был построен коммунизм. Впрочем и не только оно, были и другие места, где по меркам среднестатистического гражданина, то есть обыкновенного обывателя (это если по литературному) или совка (это если по народному) был построен коммунизм. Ведь что такое коммунизм по-советски? Это чтобы было навалом вареной колбасы, желательно «Любительской» и водки, чтобы полки магазинов были заставлены не только суперполезной гадостью "Морская капуста", но и другими консервами, включая шпроты, красную и черную икру. Чтобы высоченными голубыми горами высились банки со сгущенным молоком. И что бы можно было купить болгарскую дубленку и минский холодильник, голландский «Грюндик» и московский «Рубин», и притом купить не по блату, а так, пусть даже по очереди в несколько лет, с еженедельным отмечанием. Ну и конечно "что бы не было войны". Так вот по этим колбасно-водочно-дубленочным критериям на полигоне коммунизм был построен. Там не надо было, что бы организовать хорошую выпивку (например, по поводу удачного пуска или присвоения очередной звездочки) разрабатывать многоходовую операцию, по сложности не уступающей плану захвата Берлина. Ну, а говоря техническим языком, полигон — это строго отчужденная территория с городом в центре (г. Ленинск — Южный ракетный полигон, г. Мирный — Северный ракетный полигон), с аэродромом, с технической зоной, куда привозились с ракетных заводов ракеты для испытаний, и ракетных площадок, где, собственно, и производились пуски. Ракетные площадки были разные. Одни были огромные, где циклопическими сооружениями высились стартовые столы для ракет типа «Восток» или «Союз», другие поменьше с маленькими столами, с которых стартовали ракеты средней дальности и малого стартового веса типа СС-9.Были площадки, где стартовых столов вообще не было. Вместо них были вырыты шахты, откуда и уходили в космос одни из самых сложных творений рук человеческих.
